Когда я был маленьким и жил в Харькове, мы с пацанами во дворе играли в войнушку, били немцев. Рисовали на уроках картинки, где танки с крестами горели ярким пламенем, а наши наступали.
Я помню, что когда уже немного вырос, мне было как-то не по себе узнать, что Екатерина II была немкой. Читать про Обломова, который дружил с немцем. Ну, детская память не так просто уходит.
Потом я, даже, сам был знаком с немцем, Ну, как, знаком. Пару раз друг другу пожали руки...
Живя в Петербурге трудно не любить немцев. Все-таки, моя любимая шаверма находится на Гельсингфорсой улице, внучка ходит рисовать к Штиглицу.
Но вот что меня беспокоит.
Ведь те дети, которые сейчас учатся играть в войнуху и рисовать, будут тоже рисовать горящие танки с крестами!
И им будет уже сложнее объяснить, что Энегельгард, хоть и был помещиком, но Тараса Григоровича Шевченко отправил учится в Санк-Петербург, потому, что видел, что тот талантлив.
Немцы! Вам самим там не икается? Вроде, только вот начали нормально общаться. Вроде бы, перестали вас ненавидеть, хотя было за что. Вроде бы словно Рамштайн стало ассоциироваться с забавными песнями. Вроде бы...
Но нет. Все снова. Это грустно.